По страницам истории
В разное время учёные, путешественники, ссыльные оставили красочные описания Обдорской ярмарки. Но немного известно об её экономическом содержании. Эту задачу выполнил в 1858 году майор Герасим Колпаковский.
Торговля на Святки
Ярмарка учреждена в селе во времена декабристов, в 1825 году, и получила одноимённое название – Обдорская. Создавали её и для сбора ясака с малочисленных народов Крайнего Севера, и для торговли с инородцами. Короткие заметки о ней оставил Мариан Ковальский, российский астроном, участник экспедиции Гофмана в 1848–1849 годах. Обдорск тогда занимал угол от Обдорского холма, между Полуем и Шайтанкой, до современной улицы Карла Маркса, дальше – лесотундра.
Лирически описал ярмарку сосланный в конце XIX века в Обдорск Виктор Бартенёв: «Открывается в Обдорске ярмарка и застаёт жителей в самом разгаре святочных удовольствий. Шум обдорского карнавала довольно курьёзно сливается с ярмарочной суматохой и беготнёй. Улицы кишат самоедами, которые в своих мохнатых и пёстрых гусях и парках сами-то похожи на маскированных…Непривычная для европейского глаза обдорская действительность сливается с произведениями обдорской фантазии…»
Однако серьёзное экономическое описание Обдорской ярмарки представлено только работой Герасима Колпаковского, берёзовского военно-окружного начальника. К нему в 1857 году обратился Тобольский губернский статистический комитет с предложением обследовать Обдорскую ярмарку. В письме говорилось: «В селении Обдорское предстоит ярмарка, имеющая важное значение для местной торговли и особенно для сбыта пушного товару. Тобольский статистический комитет просит Ваше Высокоблагородие исследовать эту ярмарку и доставить обстоятельные сведения».
Колпаковский выехал в Обдорск, где за десять лет до него побывал Мариан Ковальский, который писал, что Обдорск (за десять лет он вряд ли изменился. – Прим. авт.) состоял из пятидесяти деревянных домиков и одной старой церкви на Обдорском холме. Обитали в селе зыряне, самоеды и русские – числом в двести семьдесят душ.
От Берёзова до Казахстана
Колпаковский в Обдорске жил с начала января до середины февраля 1858 года и представил в Тобольск социально-экономическое описание ярмарки на основе личного изучения и сбора данных от её участников. Но прежде чем обратиться к его отчёту, представим по данным электронной энциклопедии Герасима Колпаковского, часть жизнь которого была связана с нашим городом.
Родился он в 1819 году в семье дворян Харьковской губернии. В военную службу вступил в 1835-м на правах вольноопределяющегося. В 1840 году произведён в унтер-офицеры, участник Кавказской войны – в начале 1844 года поступил в распоряжение генерал-майора Гурко, в октябре произведён в подпоручики.
В Венгерскую кампанию 1849 года служил в отряде генерала Лидерса и принял участие в нескольких сражениях. В том же году произведён в штабс-капитаны и награждён орденом Святого Владимира 4-й степени с мечами и бантом. В 1851-м на Кавказе назначен адъютантом командира 1-й бригады 15-й пехотной дивизии. А в Венгрии и на Кавказе служил в те же годы Г. Х. Гасфорт. Он, став генерал-губернатором Западной Сибири, способствовал переводу к нему офицера Герасима Колпаковского.
В 1852 году он назначен адъютантом командующего Отдельным Сибирским корпусом, ставка которого находилась в Омске. Через два года произведён в капитаны, затем в майоры и назначен на должность берёзовского окружного начальника.
В июле 1858 года, уже после описания Обдорской ярмарки, Герасим Колпаковский получил должность начальника Алатауского округа и киргизов Большой орды и переехал в крепость Верный. Здесь началась его деятельность, связанная с Средней Азией, где он занимал высокие посты. Но если этот период жизни изучен достаточно полно, то его вклад в развитие севера Западной Сибири и служба в роли берёзовского военно-окружного начальника ещё ждёт исследователей.
Колпаковский о роли зырян
В своём рапорте в Тобольск от 14 февраля 1858 года Колпаковский отмечает, что во время его бытности в Обдорске он лично наблюдал за ходом торговли на ярмарке, а также через чиновников земской полиции собирал сведения для комитета. В этом ему помогал Никифор Ямзин, обдорский исправник, хорошо знавший край и его население.
Колпаковский пишет: «Открытая торговля на ярмарочной площади и находящихся на ней амбарах всеми прибывшими на ярмарку русскими и инородцами в нынешнем году началась 9 января... К большему развитию ярмарочной торговли я не могу изыскать других средств, как только воспрещением русским выезжать с ноября месяца до положения ясака в инородческие стойбища и привлечением зырян приезжать на ярмарку в Обдорск, куда они, видя кроткое и ласковое обращение с ними местного начальства, начали в последнее время более стекаться».
В дальнейшем Колпаковский будет часто обращаться к роли зырян в обдорской торговле.
Шкур песцов, лисьих, лебяжьих и прочих
Колпаковский детально описал количество и качество различного товара, доставленного на ярмарку «коренными жителями Обдорского участка, остяками и самоедами». Список достаточно велик, поэтому приведём лишь некоторые данные. Так, на продажу привезено: шкур песцов белых – 5 860; недопёсков, называемых синяками и крестоватиками, – 3 880 штук. Лисьих шкур: белодушек, сиводушек, а крестоватиков бурых, чёрно-бурых, чёрных и прочих сортов дорогих лисьих шкур в привозе на продажу не было.
На ярмарке продавали шкурки горностаев – 633 штуки, беличьи шкурки – 2 640; росомахи, выдры, волчьи. Продано оленьих кож – 5 490 штук, лебяжьих шкур –100, песцовых лап – 54 315 и лисьих лап – 308 пар, гагарьих шеек – 2 611, хвостов беличьих – 2 640, хвостов песцовых – 10 600 штук, из них – 5 800 от белых песцов, от синяков и крестоватиков – 3 800 штук и 1 000 штук от норников и копанцов, кож от оленьих лбов – 1 200, подошв (камус) оленьих – 284, кож белых медведей – 12.
Из съестных припасов на ярмарке продавали: оленьего мяса – 150 пудов (1 пуд –16 кг), куропаток – 1 800 штук, осетрины – 50 пудов, нельмы – 20 пудов и разной другой рыбы: пыжьяна и сырка – 100 пудов, муксуна – 20, налима – 70, щуки – 100 пудов. Также на ярмарке пользовались спросом: осетровый клей, ягоды, орехи кедровые, мамонтовая кость – 50 пудов, моржовый клык – 15 штук и, что очень интересно, разное птичье перо, смешанное с пухом, – 750 пудов, это 12 тысяч килограммов! Пух поставляли в центр страны, Европу и Китай. Лебяжьи шкуры и пух использовались для отделки туалетов светских дам и для утепления одежды.
Колпаковский пишет, что весь товар был продан «без остатку потому как цены эти сравнительно с предшествовавшими годами были довольно выгодны, так и потому, что увозить товары обратно для инородцев весьма затруднительно и даже невозможно, ибо они, выменяв всё привезённое на ярмарку на товар, возвращаются в свои стойбища почти все с годовым запасом съестных припасов и других потребностей, заключающих в себе немалозначительную тяжесть».
Также он отмечает ценность мехов, пушниной Россия активно торговала с Европой. Поэтому «песцовые шкуры разделяют на шесть сортов, кои определяют по возрасту добытых зверей, так, например: 1) песец старый белый толстый, ценившийся в прежнее время весьма дорого, но ныне уронивший свою ценность и покупаемый только, считается и теперь всё-таки первого сорта; 2) песец белый тонкий, в прежнее время менее ценный толстого песца, а по нынешним торговым обстоятельствам продающийся дороже последнего; 3) недопёсок синяк, ныне покупаемый почти по одной цене с белым тонким; 4) недопёсок крестоватик, несколько менее ценный синяка; 5) норник, маленький недопёсок, по виду и цвету мало различающийся от крестоватика; 6) копанец, т. е. щенок менее норника… пушной товар зимней добычи почитается лучше и ценится дороже противу шкур зверей, уловленных в исходе зимы и весною; кроме того, есть ещё подразделение сорта пушного товару, достоинство которого зависит от величины шкур, пушистости, цвета и хорошего сохранения оного. Кроме того, лисьи шкуры достоинством своим различаются и от способа, каким они добыты; пойманные капканами, тенетами и застреленные называются здесь полевыми, т. е. добытыми на поле, ценятся несравненно дороже тех, кои, будучи ещё детёнышами, вынуты из гнезда и вскормлены на домах, называемые кормлёнками, а сии последние в достоинстве и ценности имеют различие, происходящее от того, удачно ли были вскормлены и вовремя убиты… Корень лисиц чёрных, чёрно-бурых и прочих дорогих пород в Берёзовской округе хотя и не вывелся ещё совершенно, но год от году делается меньше, и нет сомнения, что это происходит от того, что инородцы вынимают из гнёзд лисят и вскармливают их на дому».
Спрос на шкурки песца был стабильным, так как к этому времени стадо горностая, мех которого составлял одну из статей торговли России с Европой, было в Сибири значительно прорежено.
Далее майор описывает домашнее выращивание щенят и вред этого промысла, который ведёт к снижению поголовья лисиц. Колпаковский отмечал и влияние глобальных событий на обдорскую торговлю, отмечая включённость России и её провинций в систему мировой торговли XIX века, подчёркивая, что «…на пушной товар цены весьма часто изменяются, то повышаясь, то понижаясь, – это происходит от того, в каком количестве пушной товар требуется в российские губернии и за границу. Во время продолжавшейся последней войны цены на звериные шкуры значительно понизились, по окончании же войны в ярмарку прошлого 1857 года повысились и ныне не упали, кроме цен на беличьи шкуры; белый песец, приобретаемый прежде для кяхтинской торговли, от нескольких лет уронил свою ценность по случаю начавшихся и ныне продолжающихся в Китае беспорядков».
Товары – пушнина, лапки, хвосты, лебяжьи шкуры – шли на продажу не только в Россию и Европу, а направлялись и в Китай через Кяхту – таможенный пункт империи, из Китая везли чай и драгоценности. Население Китая, Японии в изобилии потребляло сибирские меха и прочий оригинальный товар. А лапки (они использовались для оформления шубок и различных восточных головных уборов) считались писком моды и деликатесом. Товары в Кяхту в обе стороны шли по Сибирскому кандально-гужевому тракту, на пути были и Тобольск, и Тюмень.
Окончание – в ближайшем номере «ПК».